Поиск

Светлов Роман Викторович ФИЛОСОФ НА ГОРОДСКОЙ УЛИЦЕ // ΠΡΑΞΗMΑ. Проблемы визуальной семиотики (ΠΡΑΞΗMΑ. Journal of Visual Semiotics). 2019. Вып. 3 (21). С. 11-26

Визуальная семиотика изучает целый ряд областей человеческой культуры и человеческого поведения. В частности, к сфере её внимания имеют прямое отношение различные формы социальной самоидентификации и презентации, носящие визуальный характер. Мы предлагаем расширить этот список, включив в него не только формы сословной, кастовой и клановой самопрезентации, что достаточно очевидно, но и визуальную составляющую практик интеллектуала – в нашем случае античного. Для античного мира вполне применима современная метафора полиса как «города речей». Но мы должны прибавить к ней не менее важную метафору «города разглядываний». Визуальное любопытство древнего грека было ничуть не меньшим, чем любопытство аудиальное. И философы отвечали на эту потребность. Создателями наиболее радикального визуального варианта философского поведения в античной Греции стали киники. Оно было странным не только с точки зрения пищевой аскезы и чудаковатых манер (приписывавшихся ещё пифагорейцам). Оно противоречило другим визуальным примерам античных интеллектуалов. Вызывающее поведение киников может быть названо «визуальной риторикой». В отличие от риторики Аристотеля, которая была направлена на сохранение общественного порядка и приличия, без которых невозможен полис как «общение ради максимального блага», киники как раз отвергали общественные приличия. И они делали это подчёркнуто наглядным способом. Их риторика имела очевидный характер. В качестве одного из её орудий они использовали собственное тело, которое становилось наглядным выражением свободы и независимости от общественного контроля. Сохранившееся описание кинических визуальных аргументов позволяет классифицировать их по следующим темам. 1) Преодоление себя: Победа над собой означает преодоление власти социального типа, с которым себя отождествляет человек. Чтобы справиться с принудительной силой символических коммуникаций, необходимо натренировать в себе «силу Сократа», то есть способность не обращать внимания ни на что, кроме добродетели. Киническая аскеза имела своей задачей предотвратить превращение удовлетворения потребностей в предмет страстного вожделения. Это выражалось в их экономной минимизации и в наглядной демонстрации того, как следует избавляться от вожделения. Визуальная наглядность освобождала от страха перед непристойностью. 2) Аргументация: В качестве наглядных инструментов испытания и опровержения киники используют предметы обиходной пищевой культуры: сыр, бобы, рыбу. При этом они активно эксплуатируют метафорические коннотации этих предметов в античном фольклоре и словесности. 3) Противодвижение: Киники визуально демонстрируют, что «плывут против течения». Они убеждены, что это – единственно верный способ поведения. 4) Поиск человека: Знаменитый анекдот о «фонаре Диогена» является интерпретацией знаменитого гераклитовского «аргумента от сна». 5) Отношение к смерти: Отношение Диогена к его собственной смерти показывает, что и здесь «визуальная пристойность» должна быть отброшена. Умершее тело более достойно «варварского» (вероятнее всего – зороастрийского) захоронения, чем «пристойного» эллинского. Визуальные аргументы киников были связаны с учением Антисфена о правильном имени, которое должно иметь однозначное соответствие предмету. Провокации киников имели целью изменение фокуса нашего видения сущего. В каком-то смысле можно сказать, что поведение киников – это часть их стратегии «исправления имен».

Ключевые слова: визуальная антропология и семиотика, кинизм, Антисфен, Диоген Синопский, хрия

Светлов Роман Викторович, Шевцов Константин Павлович СТЕНА И ГОРОД: ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СЕМИОТИКА ВООБРАЖАЕМОГО ПОЛИСА // ΠΡΑΞΗMΑ. Проблемы визуальной семиотики (ΠΡΑΞΗMΑ. Journal of Visual Semiotics). 2023. Вып. 4 (38). С. 79-98

Исследуются проекты обустройства и преобразования города на примере философской утопии Платона и градостроительных инноваций Гипподама, архитектора V века до н.э. В основе этих проектов лежит определенное представление о природе Города, причем формируют его не только общие рассуждения о потребностях людей и городской общины в целом, но и вполне материальная форма устройства города, которая выступает в данном случае медиумом городской само-репрезентации. В статье была поставлена задача раскрыть природу такого медиума и показать, как именно осуществляется работа медиации. С точки зрения авторов, одним из важнейших медиумов городской само-репрезентации является городская стена. Она не образует центр в отличие от храма или дворца, она вынесена вовне, однако ее присутствие пронизывает город насквозь, придает наличность и зримость единству города, его неразделимому целому, сложенному из множества элементов, и его принуждающему закону, подобному твердости камня и тяжелой кладке стены, гарантирующим безопасность городского пространства. Стена разделяет и сталкивает друг с другом тождественное и иное, единое и многое, небесное и земное, мужское и женское, она защищает не только правителей и горожан, но и их богов от враждебных соседей; наконец, она обладает и своеобразной властью, поскольку, выступая вовне, превращает внешнее пространство в собственность Города, в его строй и законы. В «Государстве» Платона стена отмечает собой границу разворота души от существования в мире теней к познанию себя и к движению по направлению к свету. В знаменитой «сетке Гипподама» мы находим геометрическую правильность порядка улиц как продолжение социального устройства и воспитательного воздействия закона и порядка на граждан города. При этом порядок задан не только соотношением параллельных и перпендикулярных улиц, но и замкнутостью пространства, гарантированной городской стеной, поскольку только в этом случае потенциальная бесконечность линий и пустота пространства подчиняются правильному соотношению предела и беспредельного, полного и пустого, бытия и ничто. Именно в этом соседстве искусственной организации внутреннего пространства и внешнего предела, установленного стеной, находит свое выражение противоречие, порождающее внутреннюю динамику города и состоящее в том, что граница города мобилизует и сосредоточивает силы, которые не могут удерживаться этим пределом и стремятся к бесконечному расширению. Стены диктовали новое пространство жизни, пребывание в котором требовало новых навыков, привычек, новой структуры сознания. Все это требовало и новых воспитательных практик: дидаскалии и палестры могли возникнуть только в греческих городах, но не в греческих селениях «темных веков».

Ключевые слова: город, власть, стена, медиум, Платон, Гипподам, Гипподамова сетка